ЗФБ-2019 Колыбельная на тринадцать лет

Название: Колыбельная на тринадцать лет
Канон: Mo Dao Zu Shi/Магистр дьявольского культа
Автор: ДайСё
Бета: WTF MXTX and Triple Cultivation 2020
Размер: миди (5631 слово)
Пейринг/Персонажи: Вэй Ин (Вэй Усянь, Старейшина Илина), Цзян Чэн (Цзян Ваньинь, Саньду Шэншоу)
Категория: джен
Жанр: драма, экшен
Рейтинг: PG-13 за Цзыдянь
Краткое содержание: глава клана Цзян тринадцать лет ожидал возвращения Старейшины Илина и искал его по всей Поднебесной. Что же стало тому причиной?
Примечание/Предупреждения: ООС. AU: Лань Ванцзи не успел предотвратить попытку Цзян Чэна забрать Вэй Усяня в Пристань Лотоса. Сцены жестокости и насилия. Измененное состояние сознания. Пояснение-спойлерИмя "Чэньцин" означает "Прежние чувства". Несмотря на длинный ряд предупреждений, все не так страшно, как кажется.

Послушать колыбельную на сон грядущий- Может быть, ты и не Вэй Усянь, - произнес Цзян Чэн и медленно опустил Цзыдянь. – Но того, что ты темный заклинатель, это не отменяет. Взять его.
Двое адептов из Пристани Лотоса коротко поклонились своему главе и шагнули вперед.
- Эй, эй, - Вэй Усянь поднял перед собой ладони и постарался улыбнуться как можно шире. – Я же ничего такого не делал! Я сам не знаю, как у меня это вышло!
В последнем он не врал. Как получилось, что на горе Дафань объявился Вэнь Нин, да еще и, похоже, ничего не соображающий, он не мог даже предположить. Конечно, всем темным заклинателям рано или поздно случается поднять то, чего здесь не хоронили, но не настолько же!
С этой загадкой нужно было разбираться, хотя, пожалуй, не прямо сейчас. Раз Вэнь Нин до сих пор не явил себя всем кланам и не разнес вдобавок половину Поднебесной, то сможет попрятаться и еще немного. Потому проблема Призрачного Генерала, как бы Вэй Усяню ни хотелось помочь другу немедленно, переходила в разряд второстепенных. Первостепенная же стояла напротив, окутанная лиловыми отблесками Цзыдяня.
Нет, с тем, что у Цзян Чэна были причины мучительно убить его при встрече, Вэй Усянь не мог не согласиться. В последние месяцы перед штурмом Луаньцзан они с братом и вовсе почти ненавидели друг друга. Но прошло тринадцать лет, тринадцать спокойных, наполненных мирными хлопотами на благо клана лет! Цзян Чэн давно должен был остыть хоть немного. А он смотрел и улыбался так, будто все еще не ушел с войны.
К тому же Вэй Усянь, несмотря на все свои пробелы в знаниях по истории, догадывался: воскрешение давно умершего – дело нечастое. Это лютые мертвецы могут хоть каждую неделю восставать, если их криво упокоить, а темные заклинатели такой прытью не обладают. Вот если бы перед ним, заняв чужое тело, появился бы… появился бы… скажем, Вэнь Жохань – он, Вэй Усянь, сначала вытаращился бы на него ошарашенно, а к оружию тянулся уже мигом позже. На лице Цзян Чэна же не было ни малейших следов удивления. Ярость – да, жажда крови – да. И только. Как будто он не сомневался: однажды Старейшина Илина вернется. Хотя, между прочим, об этом и сам Вэй Усянь до последнего не знал!
Можно было, конечно, потянуть время. Спрятаться за кем-нибудь из молодых Ланей, воззвать к справедливости: на такие просьбы адепты Облачных Глубин ведутся легко. Даже если бы они поостереглись сами спорить с главой Цзян – где-то на горе все еще находился Лань Чжань, он-то уже доказал, что не останется равнодушным к чужим бедам. Но тогда разгадывать, почему Цзян Чэн так странно себя ведет, пришлось бы куда позже и немало потрудившись. А Вэй Усянь не любил ждать без причины.
Поэтому, отступив на пару шагов и якобы в панике повертев головой, он замахал руками и завопил:
- Только не бейте! Я сдаюсь, сдаюсь!
- Глава Цзян, - один из Ланей сложил руки в поклоне. – Если молодой господин Мо не одержим, к чему такие жесткие меры? Он не раз помог нам всем.
Вэй Усянь, которого уже аккуратно скручивали адепты из Пристани Лотоса, покосился на него с неодобрением. Ох, Лани! Как вы иногда бываете не к месту!
- Он темный заклинатель, и он напал на моего племянника, - Цзян Чэн поднял руку, и Цзыдянь свернулся обратно в кольцо. – Я разберусь с ним.
- Ага, а еще он Вэй Усянь, - пробормотал второй Лань, заслужив яростный взгляд от Цзян Чэна и укоризненный – от товарища по клану.
Вэй Усянь отметил про себя его слова. Интересно, слухи о теплых и дружеских отношениях между главой Цзян и Старейшиной Илина до сих пор ходят по Поднебесной, или Цзян Чэн подкармливает сплетников какими-то своими действиями? Скажем, проверяет Цзыдянем всяких сомнительных личностей так же, как сделал это с Мо Сюаньюем?
- Глава Цзян, - спросил он, когда поставивший его на свой меч адепт уже поднялся в небо. – А я Вэй Усянь с каким порядковым номером?
Спина Цзян Чэна впереди на миг закаменела, а потом он резко прибавил скорости, улетая в начало строя.
- Парень, не нарывайся на неприятности, - руки адепта Цзян сжались на плечах Вэй Усяня. – Ты и так серьезно встрял, не делай все еще хуже.
Что-то в его голосе заставило Вэй Усяня нахмуриться. Тревога? Этот заклинатель что, опасается, что он причинит вред главе Цзян? Или беспокоится… за самого Мо Сюаньюя?
- Ну, похоже, я чем-то напоминаю ему номер первый, исходный, - пробормотал Вэй Усянь.
Адепт, держащий его на мече, нашел взглядом летящего далеко впереди Цзян Чэна и, помедлив, заговорил:
- Просто молчи, пока не спросят. Ни в чем не запирайся, раскаивайся в выборе пути как можно искреннее. Ты бывший член великого клана, тебя знает молодой господин Цзинь. У тебя есть все шансы выкрутиться.
Вэй Усянь негромко выдохнул сквозь зубы. Азарт от новой загадки стремительно таял, уступая место беспокойству. Судя по словам заклинателя, Цзян Чэн не в первый раз находил Старейшину Илина. И Вэй Усянь понятия не имел, с чего бы брату вообще пришло в голову заниматься такими поисками. Уж Цзян Чэн-то знал наверняка: не вел Старейшина Илина никаких исследований в области перерождений. Боевые заклинания и ритуалы темного пути изобретал, было дело. Талисман перемещения пытался усовершенствовать, жаль, не успел. Редиске урожайность повышал нетрадиционными методами. До перерождений у него просто руки не доходили.
А еще сильно тревожило то, что адепт Цзян вообще стал давать советы пленному темному заклинателю. Из прошлой своей жизни Вэй Усянь помнил: Цзян Чэна в Юньмэне любили. За то, что работал, не жалея сил, чтобы вернуть клану прежний статус. За то, что расплодившихся после войны темных тварей вычищал наравне с простыми адептами. За то, что, отстраивая Пристань Лотоса, сначала восстановил жилые помещения и полигоны, а уже под конец – собственные покои. Было отчего заклинателям из Юньмэна любить своего командира, было. А теперь молодой Цзян за спиной главы клана предупреждает пленного, как лучше себя вести.
Да, определенно, он не зря согласился отправиться в Пристань Лотоса.
Полет показался Вэй Усяню мучительно долгим. Это тело никогда не стояло на мече по десять часов подряд, даже на чужом, когда его придерживают сильные руки. Оно уже на полпути попыталось задеревенеть окончательно и свалиться на гостеприимные скалы. Заклинатель, везущий его, едва успел перехватить своего пассажира и, негромко ругнувшись, вскинуть на плечо. Поэтому в Пристань Лотоса Вэй Усянь прибыл изрядно вымотанным и при приземлении еле удержался на ногах.
Цзян Чэн, казалось, будто бы и не устал вовсе. Спрыгнул с меча, легко вернул его в ножны. От управляющего, начавшего доклад о каких-то поставках из Цзянлина, он резко отмахнулся, заставив того замолчать на полуслове. Вэй Усянь прикусил губу.
- Он всегда такой? – почти беззвучно спросил он у адепта. Тот чуть наклонил голову.
- Каждый раз, когда находит Старейшину Илина.
Это было уже совсем невесело. Цзян Чэн относился к своему положению в клане очень серьезно и все отчеты читал и слушал внимательно, почти дотошно. Конечно, прошло тринадцать лет, и многое могло измениться…
Цзян Чэн оборвал его мысли на полуслове: подошел и коротко ударил в живот, выбив дыхание. Вэй Усянь попытался было отшатнуться, но еще один из адептов придержал его за плечи.
- Размещайтесь и отдохните после перелета, - произнес Цзян Чэн. Взглядом указав своим людям в сторону казарм, он схватил Вэй Усяня за руку и отжал несколько точек. Тот тихо выдохнул сквозь зубы. Прекрасно. Еще и меридианы заблокировали. И как ему, если что, вырываться? Впрочем, у Мо Сюаньюя и так тело слабое, одна надежда на темную энергию. Только вот и ей, чтобы течь свободно, нужны меридианы… – Меня не беспокоить.
- Будем учинять разврат и насилие, - с серьезным видом поддакнул ему Вэй Усянь.
На его слова Цзян Чэн не ответил. Только бросил яростный взгляд и резким движением закинул на плечо, после чего зашагал вглубь резиденции. Вэй Усянь помахал на прощанье адепту, что нес его на мече, и покорно обвис, не прекращая, впрочем, украдкой осматриваться.
Что хорошо – Пристань Лотоса не только полностью отстроили, как было после войны, но и расширили. Вэй Усянь помнил резиденцию клана не такой большой и укрепленной, да и народу здесь даже в последний его визит было поменьше. Значит, Юньмэн Цзян процветает. Что плохо – заклинатели в лиловых одеждах слишком уж привычно отступали с пути главы, и висящий у него на плече человек не вызывал никакого недоумения. Обеспокоенность, опаска, иногда сочувствие – но ни легчайшего удивления.
И часто ли Цзян Чэн, интересно знать, таскает к себе в покои посторонних заклинателей? Или не в покои? Шли-то они явно куда-то вниз. В подвалы? Черт. Это могло быть нехорошо.
- Глава Цзян, глава Цзян, - он подрыгал ногами, чтобы привлечь внимание. – Вы меня что, пытать собрались?
- Заткнись, - коротко бросил тот, не сбиваясь с шага. Вэй Усянь озабоченно прикусил губу. Кажется, у него появилась еще одна проблема: не только разобраться, отчего брат как-то странно изменился за эти годы, но и выжить в процессе самому. А если учесть, что отбиваться с запечатанными меридианами будет, скажем так, сложно, задача вообще приобретает неизъяснимую прелесть.
Он все-таки не ошибся: это оказалась именно пыточная. Уже хорошо, что небольшая, а не целый Огненный дворец, как у Вэней. Довольно тесная комната с разнообразными приспособлениями. Их Вэй Усянь не успел рассмотреть: его сразу же швырнули на какую-то широкую лавку с тисками по обоим концам, и пришлось срочно изворачиваться, чтобы не отбить себе спину о жесткое дерево. Поперек груди хлестнул Цзыдянь, и у Вэй Усяня на несколько мгновений потемнело в глазах.
Очнулся он от того, что его сгребли за ворот, приподняли над полом и нещадно трясли, что-то крича. Что именно, Вэй Усянь сначала не расслышал: на этот раз Цзян Чэн ударил всерьез, и чересчур слабое тело Мо Сюаньюя до сих пор скручивали судороги.
- …смей! Не смей дохнуть! Вэй Усяня бы такой удар и почесаться не заставил!
Про себя Вэй Усянь вздохнул. Пожалуй, Цзян Чэн преувеличивает его выносливость. Зато вот эти нотки в голосе брата нравились ему уже куда больше. Тревога, перемешанная с раздражением, лучше той недоброй улыбочки на горе Дафань.
- Так, может, я просто не Вэй Усянь? – пробормотал он, не без труда заставляя муть перед глазами развеяться.
Цзян Чэн осекся, потом перехватил его поудобнее и подтянул вплотную к себе.
- Врешь, - усмехнулся он. – Мо Сюаньюй был знаком с Цзинь Лином, он никогда не стал бы говорить такое о его родителях!
Вэй Усянь подавил вздох. Ну, вообще-то он сам, поняв, с кем встретился, тоже пожалел, что не промолчал.
- Молодой господин Цзинь сильно изменился с тех пор, как мы виделись в последний раз, - ответил он истинную правду. – Я не узнал его.
Похоже, прозвучало это не очень-то убедительно: Цзян Чэн только отмахнулся.
- Ты призвал Призрачного Генерала, - он недобро ухмыльнулся. – Интересно, когда я буду тебя убивать, он придет спасать твою шкуру?
Ответа на этот вопрос Вэй Усянь и сам не знал. Между темным заклинателем и его созданиями всегда существует связь, иначе поднятых мертвецов невозможно было бы контролировать. Но хватит ли прочности этих уз, чтобы позвать Вэнь Нина с такого расстояния?
- Надеюсь, что нет, - помолчав, произнес Вэй Усянь. – А то он же может кучу народу перебить, пока сюда проберется. Зачем вам лишние жертвы, глава Цзян? И, кстати, я понятия не имею, как он там вообще оказался!
- Да-да, конечно, - хмыкнул Цзян Чэн. – Думаешь, Вэй Усянь, я поверю, что твой знаменитый мертвяк вылез на горе Дафань случайно?
- Я не Вэй Усянь.
Наверное, он сказал это зря. Цзян Чэн, до того так привычно державший его за одежду, встряхнул рукой и с размаху опустил его на злополучную скамью. Спину, еще на горе Дафань вспоротую Цзыдянем, дернуло болью, Вэй Усянь сдавленно зашипел. Так, это было неверным решением. Нужно вести себя иначе.
- Знаешь, - Цзян Чэн обхватил ладонью оба его запястья и теперь придавливал пальцы чем-то металлическим, - я отчего-то тебе не верю. Может быть, потому что Мо Сюаньюй вырос в деревне Мо, а ты говоришь с юньмэнским акцентом?
- Ой, - Вэй Усянь пожал плечами. – Какая жалость, меня раскрыли. Итак, Цзян Чэн, ты наконец-то меня нашел. Что дальше?
Цзыдянь окутал своего владельца слабыми лиловыми сполохами.
- Как то есть что? – Цзян Чэн улыбался почти ласково, и от этого Вэй Усяню приходилось загонять невольный страх в самую глубину сознания. Он сюда не бояться прилетел, а выяснить, что с братом! – Убью тебя. Медленно. Чтобы кричал. Ненавижу тебя. Убью. За родителей, за сестру, за все, что ты натворил.
Вэй Усянь стиснул зубы, лихорадочно размышляя. Цзян Чэн ведет себя странно. Он никогда не действовал подобным образом раньше. Это ненормально. Но притом он выглядел почти как обычно, когда случайно оглушил его ударом Цзыдяня и потом приводил в чувство. Черт, на такое бурное общение у тела Мо Сюаньюя не хватит прочности.
- А потом? – спросил он просто чтобы не молчать. – Я ж могу и обратно вернуться. Меня тут, похоже, считают самым злобным мстительным духом в мире, удивительно, что только сейчас впервые призвали.
Цзян Чэн наклонился и погладил его по щеке.
- Отлично. Возвращайся. И я снова тебя убью. Глядишь, раза после пятидесятого сработает.
Так, эти слова, кажется, тоже были ошибкой. Вэй Усянь прикрыл глаза в попытке прочувствовать помещение и поморщился. Да, темной энергии здесь оказалось немало: в комнате когда-то и страдали, и умирали. Но толку-то от этого? Воспользоваться ей с заблокированными меридианами он все равно не способен, а вот ощутить Цзян Чэна полнее мешает. Может ли его состояние быть действием какого-то проклятия? С такой проблемой справиться полегче, чем если он просто немного зациклился на Старейшине Илина…
Впрочем, хоть Вэй Усянь и не почувствовал никаких изменений в ауре брата, он, кажется, нащупал подходящий путь действий. Тогда, ударив его Цзыдянем, Цзян Чэн не думал, что он потеряет сознание, и ненадолго начал вести себя как прежде. Получается, нужно постоянно обманывать его ожидания? Выламываться из привычной схемы? Что ж, это Вэй Усянь умел.
- Замечательно, - благосклонно кивнул он и закинул ногу на ногу, поудобнее устраиваясь на скамье. – Начинай.
Цзян Чэн ожег его взглядом и перехватил Цзыдянь. Потом с сомнением посмотрел на Вэй Усяня и опустил руку.
- Нет, ты тогда опять дохнуть начнешь. Не отделаешься так быстро. Буду долго убивать.
- Прояви фантазию, - посоветовал ему Вэй Усянь. – А то что ты все Цзыдянем да Цзыдянем. Это же скучно!
- Скучно ему, - фыркнул Цзян Чэн. Резко развернулся, прошелся по комнате: три шага в одну сторону, три в другую. Вэй Усянь тихонько перевел дыхание. Работает? По крайней мере, человек, который действительно хочет кого-нибудь замучить до смерти, обычно ведет себя не так.
Остановившись, Цзян Чэн неуверенно коснулся каких-то гнутых железок, затем подошел к неразожженной жаровне.
- Лентяи, - буркнул он в пространство. – Огонь не развели. Воду не принесли. Как я тебя в чувство приводить должен, спрашивается? Опять трясти?
Вэй Усянь пожал плечами.
- А это уже твои проблемы.
Цзян Чэн с отчетливо читающимся на лице сомнением подошел к лавке, чем-то скрипнул в ее изголовье. Вэй Усянь плотно сжал губы: тиски, до того просто удерживающие его руки, начали сдавливать пальцы все сильнее. Так, не кричать. Не кричать.
- Не то, - зло бросил Цзян Чэн, и металлическая хватка ослабла. Вэй Усянь невольно перевел дыхание. – Не хочу так. Я же не Вэнь какой-нибудь.
Последние его слова заставили Вэй Усяня смиренно закатить глаза. И это говорит человек, только что распинавшийся, как он будет убивать своего пленника медленно и мучительно. С другой стороны, похоже, пользоваться местными инструментами Цзян Чэн не привык, и это Вэй Усяня немало порадовало.
Тиски разжались окончательно, и Цзян Чэн решительно сдернул его с лавки.
- Куда? – старательно возмутился Вэй Усянь, под шумок шевеля ноющими пальцами. Нет, кажется, кости целы. Вовремя Цзян Чэн остановился. – Ты ж меня мучить собрался!
От ответа он едва не сел на пол прямо там, где стоял.
- Ну не здесь же!
- Чем тебя пыточная не устраивает? – Вэй Усяню было и в самом деле интересно.
На несколько мгновений Цзян Чэн задумался. Огляделся, растерянно ведя головой.
- Не здесь… Она мелкая, темная, и не видно ничего!
С этими словами он снова взвалил Вэй Усяня на плечо и открыл дверь. Вэй Усянь едва сдержал стон: Цзян Чэн неудачно задел рукой новый, совсем свежий след от Цзыдяня.
- Я заляпаю тебе кровью все ханьфу, - предупредил он.
- Какие мелочи, - отмахнулся Цзян Чэн.
Теперь его тащили, кажется, через полрезиденции, и, что порадовало Вэй Усяня, на этот раз встреченные адепты все-таки провожали главу удивленными взглядами. Может, направление непривычное? Пленных темных заклинателей, как правило, волокут в камеры, а не по жилым помещениям.
Здесь Вэй Усяню уже доводилось бывать. Кабинет главы клана почти не изменился: низкий стол, подушка для сидения, письменные приборы, шкаф в углу. Добавился, кажется, свиток на стене возле карты Поднебесной, но и за это Вэй Усянь не поручился бы.
Захлопнув за собой двери, Цзян Чэн швырнул его на пол и обвел кабинет взглядом.
- Ты вынудишь меня заниматься делами клана? – тщательно отмерив в голос ужаса, поинтересовался Вэй Усянь. – Разбирать отчеты о поставках продовольствия и сводить бюджет? Какая жестокость!
- Что? Нет, конечно, - мотнул головой Цзян Чэн. – Я и сам до сих пор во всем этом путаюсь иногда… Вэй Усянь, заткнись!
- Если бы ты действительно хотел заставить меня молчать, ты бы всунул мне кляп, - Вэй Усянь очень надеялся, что брат так не поступит. Иначе ломать ему привычную схему поведения станет куда сложнее.
- Нет, я хочу, чтобы ты кричал, - Цзян Чэн стремительно обошел кабинет, остановился возле стола. С некоторым сомнением взял одну из кистей и сжал в пальцах, слушая, как хрустит, трескаясь, деревянная рукоять.
- Мне неловко намекать, но для этого тебе нужно сделать хотя бы что-нибудь, - Вэй Усянь растянул губы в улыбке. Черт. Человек, который вправду хочет убить или замучить своего пленника, не станет застывать над письменным прибором, как летописец в поисках вдохновения. И эти фразы, противоречащие порой друг другу… Проклятие или воздействие темного артефакта?
Судя по выражению лица, ответ не вызвал у Цзян Чэна приступа энтузиазма.
- И чем, интересно, я должен тебя пытать? – многозначительно произнес он, взяв со стола следующую кисть.
Ну, что ж, он хотя бы начал задаваться этим вопросом, перейдя из пыточной в кабинет. Уже неплохой результат. Вэй Усянь, конечно, считал, что человека с Цзыдянем на пальце такая проблема не должна волновать вовсе, но свое мнение пока решил не озвучивать.
- Слушай, это была твоя идея – притащить меня сюда, - заметил он, поудобнее устраиваясь на полу. – Из нормального, между прочим, приемлемо оборудованного подвала. Цзян Чэн, тебе не кажется, что с тобой творится что-то неладное?
Практика подсказывала, что жертвы проклятий и артефактов, воздействующих на разум, нечасто могли осмыслить собственное состояние. Но Цзян Чэн носил на поясе юньмэнский колокольчик, а этот мощный талисман защищал сознание и освобождал от наведенных иллюзий. Может, он сработает?
Разумеется, надежды Вэй Усяня не оправдались. Его вопрос Цзян Чэн попросту проигнорировал. Так и стоял посреди кабинета, переводя взгляд с кисти в своих руках на пленника и обратно.
- Да, это полезная штука, - покивал Вэй Усянь. Что ж, раз не помог прямой вопрос, будем действовать как раньше. – Ею можно отжать болевые точки. Или раздробить на щепочки и загнать их под ногти. А потом поджечь – говорят, ощущения невероятные!
- Ты когда-нибудь перестанешь смеяться? – Цзян Чэн отшвырнул кисть в сторону и шагнул к нему. Ударил, целясь по следу от Цзыдяня. Вэй Усянь успел отшатнуться, и кулак впечатался ему в плечо. – Как ты вообще смеешь улыбаться, разговаривать, жить! Ненавижу!
- Ты пошел на второй круг, - осторожно заметил Вэй Усянь, не рискуя вставать или отползать.
Похоже, его опять не слышали.
- Ненавижу. Сотру с твоего лица эту ухмылку. Не будешь смеяться. Только кричать и пощады просить.
Вэй Усянь невольно фыркнул.
- Извини, но это даже у Вэнь Чао не вышло. Без шансов.
Глаза Цзян Чэна угрожающе сверкнули.
- Не сравнивай меня с ним!
Рванувшийся с руки Цзыдянь обвился вокруг шеи, нещадно сдавил горло. Вэй Усянь судорожно вцепился в окутанный молниями хлыст в безуспешной попытке ослабить хватку, потом, когда в глазах уже замелькали цветные пятна, усилием воли разжал пальцы. Если после прошлого раза Цзян Чэну ненадолго полегчало, возможно, стоит и сейчас не сопротивляться? Хорошо бы Цзыдянь его не убил…
На этот раз выплывать из беспамятства было тяжелее. Судя по чему-то жесткому под лопатками, он все еще лежал на полу. Горло болело, но несильно: похоже, не привыкшее к трудностям тело потеряло сознание куда раньше, чем рассчитывал Вэй Усянь. Неплохо.
Нечто теплое осторожно прошлось по волосам, и Вэй Усянь открыл глаза. Сидящий рядом Цзян Чэн поспешно отдернул руку.
- Я тебя тряс-тряс, а ты в себя не приходишь, - как-то потерянно произнес он. – Почему?
Вэй Усянь постарался изобразить на лице как можно более задумчивое выражение.
- Хм… наверное, потому что ты придушил меня Цзыдянем?
- Да чтоб ты от такой мелочи отключился? – отмахнулся Цзян Чэн. Вздохнул и с усилием потряс головой, едва не сбив набок прическу.
Объяснять, что его призвали в новое, незнакомое с Цзыдянем тело, было бы очень не вовремя, и Вэй Усянь просто промолчал.
Цзян Чэн поднял руку, отдернул ее обратно и, помедлив, все же протянул вперед, проведя подрагивающими пальцами по волосам Вэй Усяня.
- Что же мне с тобой сделать, чтобы сердце успокоить? – почти неслышно пробормотал он.
Вэй Усянь до крови прикусил губу. Брат, кажется, начал понимать, что с ним что-то не так? И легчает ему именно тогда, когда самого Вэй Усяня доводят до потери сознания? Что ж, хорошая новость: специально его не убьют, опомнятся в процессе. И плохая: больше, чем еще пару повторений, тело Мо Сюаньюя не выдержит.
- Попробуй что-нибудь необычное, - предложил он. – Чего никогда не делал раньше с темными заклинателями. Скажем, распечатай мне обратно меридианы, и помедитируем вместе.
Конечно, это не сработало. Растерянность ушла из глаз Цзян Чэна почти сразу же, как Вэй Усянь начал говорить.
- Еще чего! Чтобы ты удрал? Нет уж, от меня не сбежишь, - Цзян Чэн с все той же жутковатой усмешкой провел рукой по его щеке. Вэй Усянь стиснул зубы. Только что, когда брат, казалось бы, тем же жестом гладил его по волосам, у него дрожали руки. Сейчас движения Цзян Чэна оставались твердыми и уверенными. – Убью. Медленно. Черт, от Цзыдяня ты слишком быстро дохнешь, нужно что-то другое…
Он вскочил на ноги и рывком поднял Вэй Усяня.
- Эй! Верни, откуда взял!
На самом деле, Вэй Усянь выкрикнул это просто потому, что Цзян Чэн, сграбастав его за ворот, больно проскреб пальцами по ожогу на шее. Он не думал, что от таких слов Цзян Чэн замрет, слепо поводя головой из стороны в сторону.
- Вернуть? Да, вернуть, - тихо проговорил он и шагнул к двери, волоча следом Вэй Усяня. Помедлил у порога, посмотрел на собственную руку, вцепившуюся в прожженное и запачканное кое-где кровью серое ханьфу. Резким движением перекинул Вэй Усяня через плечо, пошатнувшись от тяжести, и вышел из кабинета.
Вот это уже начинало пугать.
- Цзян Чэн, Цзян Чэн. Ты что творишь? Таскаешь меня по всей Пристани Лотоса, как мама-кошка своего котенка. Никак не можешь выбрать, где убить? – болтаясь на брате и заговаривая ему зубы, Вэй Усянь понемногу сдвигал ладонь все ближе к широкому лиловому поясу. Влево. Туда, где висит на шелковом шнуре клановый колокольчик.
- Не знаю. Не здесь. Не там, - Цзян Чэн говорил отрывисто, и оставалось только порадоваться, что им никого не встретилось в коридорах: не нужно заклинателям Пристани Лотоса видеть своего главу в таком состоянии.
Пальцы Вэй Усяня сомкнулись на колокольчике через восемь ударов сердца. Осторожно сняли с пояса. По-хорошему, теперь артефакт нужно было напитать ци, чтобы тот начал работать в полную силу. Но сделать это сам Вэй Усянь не мог. Придется действовать хитростью.
В очередную комнату Цзян Чэн почти влетел. Остановился, закрывая двери свободной рукой.
- Э… спальня? Ой-ой, Цзян Чэн, мне уже пора бояться? – Вэй Усянь сжал колокольчик в кулаке.
- Придурок, - буркнул Цзян Чэн и снова опустил свою ношу на пол. – Мне не нравятся дохлые темные заклинатели!
Замечание о том, что он вообще-то живой, Вэй Усянь все-таки сдержал. Не к месту было.
Поведение Цзян Чэна в новой комнате ничем не отличалось от показанного в кабинете. Он так же осмотрел ее, будто видел в первый раз, задержался взглядом на кровати и почему-то одной из настенных панелей. Дождавшись, пока брат снова повернется к нему, Вэй Усянь широко улыбнулся и подбросил на ладони колокольчик.
- Цзян Чэн, не это потерял?
Рука брата метнулась к поясу, замерла, обнаружив пустоту вместо клановой подвески.
- Ты!..
Вэй Усянь взвился на ноги и, не обращая внимания на боль в отметинах от Цзыдяня, отскочил в сторону.
- Отними, если сможешь!
Тело Мо Сюаньюя, хоть и уступало в скорости его собственному, все же привыкло уворачиваться от чужих кулаков. Первый взмах руки Цзян Чэна он пропустил мимо головы, пригнувшись и издевательски покачав шелковой кисточкой у него перед носом. От второго отпрыгнул назад.
Давай, Цзян Чэн. Просто направь в руку побольше ци, чтобы точно утихомирить обнаглевшего пленника. А он уж как-нибудь успеет подставить под удар клановый колокольчик, вынудив тебя влить силу именно в него.
План даже увенчался успехом: когда окутанный лиловыми искрами кулак врезался ему в грудь, костяшки пальцев проехались по зачарованному металлу, вызвав неяркую вспышку. Вот только колокольчик Вэй Усянь не удержал, и тот, вылетев из руки, со звоном покатился по полу. Цзян Чэн нахмурился, оглянулся было на знакомый звук, но почти сразу отвернулся и снова ударил, со всей силы припечатав Вэй Усяня к стенным панелям. Тот судорожно дернулся – не сработало, черт! – и почувствовал, как дерево под лопатками поддается, проламывается, лишая опоры. Глаза падающего вместе с ним Цзян Чэна на миг расширились, и он, отпустив Вэй Усяня, спешно сложил пальцы обеих рук в защитные знаки.
Ударило мощно. В сверкании ци Вэй Усянь не смог разобрать полностью, через сколько заклинаний они ухитрились проломиться, но за пару десятков поручился бы. Сигнальные круги, замедляющие амулеты, печати-ловушки… Собственно, если бы не защита, которую Цзян Чэн все-таки успел поставить, их обоих наверняка разметало бы на клочки. А так Вэй Усянь даже не потерял сознания. По крайней мере, вместо темноты перед глазами до сих пор плясали цветные пятна.
Выждав пару ударов сердца, Вэй Усянь осторожно приподнял голову, пошевелил рукой. Он лежал на спине, придавленный сверху Цзян Чэном. Одежду брата заметно опалило, кое-где отчетливо виднелась выгоревшая защитная вышивка. Вокруг постепенно опадало свечение сработавших амулетов. Часть печатей, похоже, еще действовала: двигаться получалось только медленно и плавно, будто под водой. В ушах то ли звенело, то ли тоненько посвистывало. Хорошо же его приложило.
Цзян Чэн тоже был в сознании. Как раз сейчас он приподнялся на руках и оглушенно тряс головой. Вэй Усянь осторожно потыкал его пальцем в грудь.
- Эй, ты как? И что у тебя тут за секретный чулан для воров-самоубийц?
Зря он это сказал. Зря он вообще заговорил. Лицо Цзян Чэна, на котором раньше читалось ошарашенное удивление, вмиг опустело, лишилось какого бы то ни было выражения. Уставившись куда-то в пространство остановившимся взглядом, Цзян Чэн начал подниматься: медленно, короткими рывками, будто бы его дергали за привязанные к рукам и ногам ниточки. Вэй Усянь выругался и потянул брата назад, обхватив за пояс.
- Цзян Чэн, Цзян Чэн, а ну ложись обратно!
Сбрасывать или бить его не стали. Цзян Чэн, кажется, просто не заметил, что на нем кто-то повис. Встал на ноги, повернулся вглубь тайника. Вэй Усянь проследил его взгляд и, застонав про себя, поднялся сначала на колени, потом, держась за стену, и во весь рост. Голова кружилась, а высокий свист в ушах никак не желал униматься, и двигаться получалось медленно, слишком медленно, чтобы помешать брату иначе как словами.
- Не открывай эту дрянь! – запечатанную несколькими ограничивающими амулетами шкатулку, к которой безразлично тянулся Цзян Чэн, он мог прекрасно разглядеть и с пола. – Что бы там ни лежало, тебе от него плохо!
Его снова не услышали. Амулеты Цзян Чэн сорвал легко: вероятно, сам их накладывал. Вэй Усянь повис на брате, ухватил за оба запястья, но помешать открыть шкатулку не смог: недоставало сил. А потом, глядя через плечо Цзян Чэна на содержимое тайника, только молча выдохнул, ошарашенный.
В шкатулке лежала, поблескивая сколами на круглой подвеске, длинная черная флейта. Темная ци окутывала ее плотным, видимым даже простому человеку облаком, и казалось, что потоки энергии проходят через лакированный бамбук, рождая тихий-тихий свист. Тот самый свист, что стоял в ушах у Вэй Усяня с тех пор, как они с братом проломили ненароком скрывающую тайник панель.
Цзян Чэн равнодушно дернул кистью, откидывая его руку, и потянулся к флейте. От этого Вэй Усянь сбросил недолгое замешательство и рванулся вперед. Хоть в чем-то повезло: его пальцы сомкнулись на черном бамбуке раньше, чем успел брат.
Чэньцин отчетливо задрожала под рукой, и краем сознания Вэй Усянь ощутил отголоски бешеной, ликующей радости.
«Хозяин? Хозяин-вернулся-живой-мой!»
Еле слышный свист в ушах смолк мгновенно. Вэй Усянь стоял, сжимая в ладони такую родную флейту, и слушал, как постепенно истаивают в пыльном воздухе отзвуки ее песни.
Прошло два удара сердца, прежде чем он оглянулся. Цзян Чэн успел опуститься обратно на пол и теперь сидел, уставившись ничего не выражающим взглядом куда-то сквозь стену.
- Ну да, - собственный голос показался Вэй Усяню неуместно громким. – «Вернуть», значит? И «не здесь»? Что же ты с ним сделала, прелесть моя?!
Блоки на меридианах, похоже, исчезли от мощного выброса иньской ци, и сейчас это было как никогда кстати. Вэй Усянь рывком поднес флейту к губам и заиграл. Мелодия заструилась легко и свободно, оплела безвольно застывшего Цзян Чэна темными лентами. Отпусти, Чэньцин, отпусти. Отдай мое мне. Верни, пусть все будет, как прежде.
Чэньцин, кажется, не возражала. Уловить ее эмоции так же четко, как в момент первого касания, Вэй Усяню не удавалось, но тень недоумения и слабого раздражения он ощутить сумел. Правда, облечь эти чувства словами он бы не взялся, да и не было в том сейчас нужды. Главное, Чэньцин не противилась его желанию.
После пары неуверенных нот Вэй Усянь, напрягши память, заиграл мелодию очищения. Резкие звуки флейты смягчились, и через несколько томительных минут мертвенное безразличие постепенно начало исчезать с лица Цзян Чэна.
- Ты как? – осторожно спросил Вэй Усянь, опустив флейту. – Помнишь что-нибудь?
Цзян Чэн медленно помотал головой, прижал ладони к вискам. Потом, болезненно поморщившись, поднял взгляд.
- Вернул… - он запнулся, облизнул губы. – Вернулся, значит?
Вэй Усянь, напрягшийся было при его первом слове, с облегчением опустился на пол напротив. В голосе брата не слышалось той глухой ненависти, раз за разом прорывавшейся в последний час. Недоумение – да. Растерянность – тоже. Но не желание мучительно убить.
- Позволь тебя порадовать, Цзян Чэн: ты идиот, - он бросил взгляд наружу, на ведущий в спальню пролом в деревянной панели. – Ты абсолютный, совершенный, непревзойденный и достойный занесения в летописи идиот. Каким местом ты читал про меры безопасности при хранении темных артефактов?
- Да ставил я защиту, - Цзян Чэн снова потряс головой. Судя по взгляду, у него отчаянно двоилось в глазах. – Она ж нас чуть не размазала, когда ты стену проломил. Хорошо еще я печати активировать успел.
Он выпрямился и с силой растер лицо ладонями.
- Черт. Это она меня так? Твоя проклятая флейта же только мертвяками управлять умеет!
Вэй Усянь неловко улыбнулся и погладил вечно прохладный бамбук.
- Похоже, у нее было время научиться.
- Ты все-таки за ней пришел, - кивнул сам себе Цзян Чэн. – Я не сомневался. Теперь…
На последнем слове он запнулся, прикрыл глаза, прислушиваясь к себе.
- Что «теперь»? – осторожно уточнил Вэй Усянь. – Убьешь? Медленно и мучительно?
Не то чтобы это было незаслуженно, на самом деле. Пусть Чэньцин, привыкшая работать исключительно на эмоциях лютых мертвецов – злости, ненависти и жажде крови – и раздула нужные чувства до предела, но создать их из ниоткуда не смогла бы даже она. Брату было за что желать его смерти.
Цзян Чэн помолчал, покрутил головой, то поднимая взгляд на Вэй Усяня, то опуская его вновь.
- Хрен тебе, - наконец сказал он. – Чтоб я еще раз пошел на поводу у твоей поганой флейты? Черт… Я теперь вообще смогу тебя ненавидеть? Сам, а не по приказу?
Вэй Усянь сильнее сжал в пальцах черный бамбук. Ну да. Сам же велел – сделай, как прежде. Нашел какую команду отдавать флейте с подобным именем. Пожалуй, вопрос стоит поставить иначе: сможет ли Цзян Чэн теперь хоть за что-нибудь его ненавидеть?
- Она просто хотела вернуть хозяина. О чем ты вообще думал, когда подбирал чужое духовное оружие, причем темное, да еще и сразу после смерти владельца? А потом держал трофей едва ли не под подушкой. Она тринадцать лет пела тебе колыбельные, а ты и ухом не вел!
На вопрос Цзян Чэн не ответил, только отвел взгляд.
- Почему Цзыдянь не сработал? – заговорил наконец он. – Я понял, ты вселился в этого Мо Сюаньюя, но тебя должно было выбросить наружу с первого же удара.
Объяснять все нюансы использованного ритуала сейчас оказалось бы, пожалуй, не к месту, и Вэй Усянь ответил коротко:
- Владелец этого тела добровольно ушел на перерождение и оставил его мне в обмен на исполнение желания. Есть один способ… Правда, не представляю, почему Мо Сюаньюй выбрал меня. Я же даже мстительным духом не стал, просто болтался между небесами и преисподней.
- Так тебе и надо, - удовлетворенно кивнул Цзян Чэн. – А почему с посмертием не определился? Грехи не пускали?
В голосе брата снова не было гнева, только некое справедливое злорадство. Вэй Усяня потихоньку отпускало напряжение. Все, Чэньцин больше не влияет на Цзян Чэна. Освободила свою жертву. Пусть и не до конца, но… Может, остальное само пройдет со временем?
- Да если бы! – он подпустил в голос побольше праведного негодования. – Просто какие-то гады все эти тринадцать лет дергали меня Расспросом чуть ли не каждый день! То ли развеять хотели с гарантией, то ли тайнами темного пути интересовались. Точнее не знаю, я от этого зова отбрыкивался всеми конечностями. Но отвлекаться на что-то, кроме как не давать зажать себя между струнами гуциня, у меня не выходило. Да я в первый раз выспался нормально уже после воплощения!
Цзян Чэн только хмыкнул.
- Кто ж это такой упорный нашелся? Ну да неважно.
Он встал, бросил недовольный взгляд на шкатулку из-под флейты и уже привычным движением сгреб Вэй Усяня.
- Куда? – живо поинтересовался тот. – В кабинет или в пыточную?
На последнем слове Цзян Чэн едва заметно вздрогнул и мотнул головой. Вышел, пригнувшись, из потайного помещения.
- Кстати, почему у тебя стены рушатся от первой же встречи с не особо твердым мной? Или это был такой хитрый план?
- Поставщики обдурили, - буркнул Цзян Чэн. – Еще после Низвержения Солнца, когда основные помещения отстраивали. Будут деньги – заменю.
- Цзян Чэн, - проникновенно произнес Вэй Усянь. – Прошло больше тринадцати лет.
- А деньги так и не появились! – отрезал тот и осторожно опустил свою ношу на кровать.
- Т-ты же утверждал, что тебе не нравятся дохлые темные заклинатели, - Вэй Усянь поспешно выдавил ухмылку: от неловкого движения рану на груди дернуло болью.
- Придурок, - вздохнул Цзян Чэн. – Лежи здесь, пока я лекаря не позову.
На середине комнаты он остановился, подобрал поблескивающий на полу клановый колокольчик и привесил обратно к поясу. Уже у двери Цзян Чэн обернулся.
- И учти, хрена с два ты от меня куда-нибудь сбежишь. Убивать тебя во второй раз, да еще и не понимая, сам ли этого хотел или только из-за твоей проклятой флейты, я не буду, но и удрать не дам.
- Мо Сюаньюя берут в Пристань Лотоса приглашенным заклинателем? – вырвалось у Вэй Усяня. – Или тренировочным лютым мертвецом?
Цзян Чэн с намеком погладил кольцо на руке.
- Что-то среднее. Ты не бойся. Я сначала дождусь, пока ты доведешь до ума свое новое тело. Не хочу, чтобы первый же удар Цзыдяня отправил тебя на очередное перерождение. А то замаюсь опять искать по всей Поднебесной.
Вэй Усянь растерянно улыбнулся ему в спину. Кажется, Цзян Чэн имел в виду «только попробуй еще раз сдохнуть»? Да, пожалуй, Чэньцин сделала ему ошеломляющий подарок к новой жизни. Не сказать, что вызывающий исключительно добрые слова, но уж точно ошеломляющий.
Черная флейта с красной кисточкой нежно коснулась запястья прохладной лаковой поверхностью. Повисшее в комнате молчание на миг потревожил едва слышный удовлетворенный свист, и снова настала тишина.